Как в целом справедливо отметил сегодня Минобрнауки Андрей Фурсенко, подводя итоги нынешней вступительной кампании, нервозности стало меньше. «В этом году вся кампания прошла гораздо спокойнее, потому что опираясь на опыт прошлого года, ребята понимали, куда они точно поступят, причем на бюджетные места, и где надо попытаться — может быть, получится за счет того, что у них нормальный результат ЕГЭ", — сказал Фурсенко на встрече с премьер-министром Владимиром Путиным в Ново-Огарево.
Действительно вузы ежедневно предоставляли полную картину хода приема документов — списки студентов, их баллы, подачу подлинников аттестатов (от наличия которых во многом и зависело поступление), представители приемной комиссии довольно адекватно оценивали шансы поступления того или иного абитуриента в их вуз и пытались донести это до своих конкурсантов.
«И мы, и абитуриенты в этом году более реально видели ситуацию. Мы ориентировались на проходные баллы прошлого года, понимали, кто из подавших документы, скорее всего, действительно собирается учиться у нас, а кто уйдет, и могли это объяснить», — говорит декан одного из московских вузов.
Ряд ведущих вузов подстраховались от «купленных» стобалльников и ввели дополнительный профильный экзамен, который позволил более адекватно оценить знания абитуриентов.
Однако, как и в прошлом году, нынешняя вступительная пора показала — далеко не все абитуриенты поступили в вузы адекватно своим знаниям, подготовке и пожеланиям. Возможность участвовать в конкурсе по 15 специальностям (5 вузов и 3 факультета в каждом) создала огромный конкурс, который для неопытных абитуриентов и их родителей спутал все карты. Результатом стало поступление сильных детей в слабые вузы и слабых — в сильные. Вверху списков практически везде оказались круглые отличники и победители многочисленных олимпиад, которые решили подстраховаться на всякий случай — именно они стали «рекомендованными к зачислению» практически везде. Видя это, многие абитуриенты «второго» и «третьего эшелона» решили не рисковать и подать подлинник аттестата туда, где «рекомендованы» они. «В городском пединституте мы оказались на факультете иностранных языков шестыми в списке, а в государственном ленинском 60−ми (притом что мест 15). Наше поступление зависело от того, сколько человек перед нами с более высокими баллами принесут подлинник аттестата и будут зачислены. Мы каждый день следили за ходом подачи документов и весь последний день просидели в приемной комиссии. В итоге наше 60−е место оказалось 7−м. И зачисленными оказались дети даже с 100−го места в списке, с гораздо более низкими баллами. Но много народу в эту рулетку играть не стало», — родители одной из абитуриенток. В основном на риск идут те, кому терять нечего — в предварительном списке не прошли по баллам никуда. «Да, именно это и происходит — принцип «лучше синица в руках, чем журавль в небе» срабатывает на два-три месяца, а потом дети начинают метаться: не тот уровень преподавания, не то окружение, не та среда, в общем, все и вся — не то. Дети бросают вузы, начинают заново поступать, через два года снова сдают ЕГЭ и т. д.», — говорит доцент кафедры теоретической и прикладной лингвистики Института лингвистики РГГУ Татьяна Базжина.
«Злую шутку» здесь сыграло появившееся в последнее время огромное количество олимпиад, многие из которых дают возможность на поступление вне конкурса не в один, а сразу в несколько вузов. «Эти люди поступают везде и мечутся до последнего момента, создавая нервозность для других абитуриентов и их родителей», — объясняет декан. Он считает, что число олимпиад (многие из которых весьма низкого уровня) стоит сократить, а остальные привязать к одному конкретному вузу.
В этом году абитуриентов ждал еще один неприятный сюрприз. Министерство образования решило сократить число бюджетных мест в вузах в связи с демографической ямой и переориентировать часть абитуриентов с излюбленных ими гуманитарных факультетов и вузов на технические в рамках программы инновационного развития экономики. Как отрапортовал Фурсенко, задачу выполнить удалось — «появился спрос на технические профессии». «Более того, — отметил министр, — ряд вузов обращаются с просьбой увеличить ряд бюджетных мест именно на инженерные профессии. Потому что конкурс был больше, чем они ожидали. Есть ребята с хорошими баллами, хорошими знаниями. Они просят дать такую возможность — мы им такую возможность даем. У нас есть небольшой резерв, и мы именно по инженерным специальностям даем дополнительные бюджетные места», — рассказал Фурсенко.
Однако реальность все же оказалась не столь оптимистичной. Во-первых, под нож попали гуманитарные факультеты не периферийных, а ведущих вузов страны. На «филологии» в РГГУ оставили всего 4 места, в РУДН — 8. Столько же оказалось на разных факультетах Института печати, например. Зато набор на дополнительные места технических факультетов оказался весьма слабым — поступить смогли даже круглые троечники.
Самые небольшие баллы — около 55 — у студентов сложнейших машиностроительных, металлургических и материаловедческих факультетов инженерных вузов. Среди них МИСиС и МЭИ, например. «Проблема в том, что у многих инженерных вузов нет обратной связи с экономикой. Или их там готовят производить никому не нужные станки 1970−го года, или учат в тех областях, где сложно найти себе применение: судостроение, авиастроение пока не дает вакансий. Работать негде. Вот и получается, что в технические вузы идут, чтобы откосить от армии или просто получить корочку о высшем образовании», — объясняет декан одного из элитных московских вузов.
Он также видит проблему и в неадекватно завышенном количестве вузов в стране. «В СССР было 650 вузов, а сейчас только в одной России 1200 и 2500 филиалов. 80% выпускников школ идет получать высшее образование. Итог — огромное количество недоучек», — сокрушается декан.
Преподаватели прогнозируют: как и в прошлом, так и в нынешнем году 15% первокурсников пережить первую сессию окажется не под силу.
Екатерина Шохина
Источник:«Эксперт Online» |
